Чем дальше, чем страшнее, бесповоротнее - тем ярче синева средь прострелов туч. И кровь - не кровь, а варево оборотное, из жил стремится, тянется на лету, вот-вот натянет грудью на злое, острое... Я расправляю кожаный воротник. Опавший лес поднялся костлявым остовом, листва шуршит - страницы зловещих книг. Сжимаю губы в тонкую - плотно - линию. Пусть смерть коварна - я не уйду за ней.
А небо такое синее. Смертно-синее. Я за всю жизнь не видал ничего синей.
Чем холодней, чем ярче и золотистее - тем жестче сердце (мхом порастет вот-вот). Я за всю жизнь ни разу не верил в мистику, но пью это варево - горло до слез дерёт. Кашляю резко, хрипло, неудержимо и - пора идти. По венам струится ток. Возле забора цветет запоздало жимолость. Стынет в стакане последний на дне глоток.
Я знал, что наша победа нам не достанется: давно, обреченно, загнанно это знал. Убит - и убит. Какая тут, к черту, разница. В бою даже лучше, чем смерти ждать допоздна. Но слов последних сразу сквозь кровь не вымолвишь. Я зверь отчасти. Я человек на треть.
Я за всю жизнь ни разу не верил в выигрыш.
А небо такое синее - озвереть.
(с) ...Хрусталь...