[hariho]

Мои мысли обернулись против меня в самом неожиданном ключе.
Я только проснулся. Спал я долго, хотя лёг в отношении к количеству часов, которые спал, не поздно. Болит голова. В сознании ещё подрагивают образы и оседают чувства. Страх. Обида. Горечь. Боль.
Бывают кошмары физические - страшные лица, неприятные происшествия, которые приходится наблюдать, ещё какие-то вещи. А бывают психологические - когда любимый человек, к примеру, спокойно заявляет тебе в лицо, что ты для него никто и никак. И поступает с тобой самым мерзким образом.
Я сегодня был занят сразу двумя. А спал очень крепко и, как обычно, не просыпался, что бы ни происходило.

Я лечу над полем, вдали и по краям виднеются деревья необычайной высоты и формы, увешанные густой листвой - рыжей, зелёной и тускло-розовой. Небо кажется натянутым на мир, вот-вот где-то порвётся и сверху просыпется чёрный рис существ древного мира, начинающий поглощать его извне. Никакого чувства свободы или безопасности. Я ощущаю себя тараканом в террариуме, в который должны со временем впустить какого-нибудь опоссума. Но пока это не так, тут существуют другие проблемы.
Я пытаюсь вылететь за пределы этого мира, который искажается к краям как только я к ним приближаюсь. Как картинка в 3Д, но без очков. Я знаю, что там должен быть конец и оттуда я мог бы освободиться. Долетаю до дерева, но чувствую жуткую слабость и, оседая на землю, ослаблено опускаюсь на землю на четвереньки. Передние лапы - это и крылья. На них красуется голубая мембрана, хотя само тело пушисто, покрыто шерстью, в пасти у меня ряд зубов, на голове чуткие уши, сзади хвост.
Я смотрю перед собой, потом оглядываюсь. Стараюсь сделать несколько шагов вперёд, но меня держит невидимый стеклянный барьер.
Долбаный террариум. Зря я что ли такую ассоциацию провёл?
Развернувшись, я возвращаюсь обратно - к редким домиками в поле. Небольшим, в один этаж.
Стемнело быстро. Так точно просто кто-то накинул чёрную тряпку на наше бумажное нарисованное небо.
Я не остаюсь на месте, не сплю, ничего особо не делаю, просто передвигаюсь и тревожно оглядываюсь, зная, что в этом террариуме находится человек. Серийный маньяк. Строчки из книги о нём звучат у меня в голове, их зачитывает какая-то женщина монотонным справочным голосом, а я пробираюсь вдоль стены одного из домов, прижимаясь к ней, чтобы не быть особо заметным. Приподнимаю голову и заглядываю в окно, где через оплывшее и мутное стекло вижу подвешенный вверх ногами силуэт. А рядом ещё один, методично его вспарывающий. В углу комнаты дальше плачет маленькая девочка в платье, прижав руки к груди. Всё это - какая-то показательная картина. Я знаю, что в ней нет жизни, что люди эти ненастоящие. Их силуэты мрачны и черны, но всё равно неприятно.
Скрежет моих когтей по стеклу обращает на меня внимание. Случайно зацепил. Повернув голову в сторону окна, мужчина с ножом широкими и быстрыми шагами пробирается ко мне. Он высокий. Очень высокий и крепкий. Телосложением смахивает на титана. На голове лохматый небольшой пучок волос, а лицо искажено безумием и жаждой причинять боль.
Задёргав лапами, я быстро взбираюсь на крышу дома, оттуда делаю разбег и взлетаю на уровень двух этажей. Меня тянет к земли от бессилия, но я пытаюсь взять выше. А выше... выше провода, которые идут из ниоткуда и уходят в никуда. Здесь нет зданий и вышей, к которым они могли крепиться. Я просто чудом умудряюсь не влететь в них, но всё равно падаю, пропахав грудью несколько метров по земле.
Ночь съедает чужие крики. А отовсюду мерещатся пустые силуэты. То плоской, то объёмной тенью, то далеко, то совсем близко.

Внутри водонапорной башни, облокотившись о балки, сидят трое мужчин. Каждый из них умирает и рассказывает что-то о своей жизни. И о любви. Все они - преступники и убийцы. А я, схоронившись среди балок повыше, точно летучая мышь, но с задними лапами и шакальим телом, наблюдаю и просто жду, когда они умрут. И тогда в этом террариуме останусь только я. Больше никого. Не то, чтобы это особо сильно успокаивало - самую малость.
Моргнув, я широко распахиваю глаза, и вижу их жизнь, их душу, их чувства. Как они медленно вылетают из головы, точно хвосты дыма. Вьются вверх и испаряются. Любовь - голубого цвета. Она одна выходит не как всё остальное. Не дымом, а водным пузырём, который надувается и лопается, исчезая брызгами.
Тот, кто меньше всего говорит и любви и говорит о ней пренебрежительно, умирает, а из головы его образуется самый огромный голубой пузырь, лопнувший с большим хлопком.
Я хмыкаю.
Мне тяжело в это верить.

В тёмном и узком коридоре маленькой квартиры что-то шебуршит. Достав телефон, я подсвечиваю пол. Из комнаты ко мне стремится маленькое существо, пытающееся залезть мне под штанину. Я отступаю назад, а Пушняк, среагировав, запрыгивает мне на ногу и грызёт это нечто. Осев на пол, я мягко отодвигаю кота от себя.
- Ну что там, Пушняк? - сунув руку под штанину, извлекаю оттуда дохлую мышь. И, задумавшись, смотрю на неё некоторое время.

Меня способна была успокоить поутру только чёткая уверенность в том, что никто сегодня ночью не был живым. Я не видел настоящих людей. Это были лишь проекции, созданные мной или кем-то. Или множеством факторов сразу.
В физическом кошмаре я способен это воспринимать относительно холодно. А в психологическом начинаю откровенно теряться и воспринимаю всё за чистую монету, забыв абсолютно обо всём. У меня просто всё едет и я перестаю отличать, анализировать, рассуждать.

Я не знаю этого второго человека. Я могу предположить, но моё предположение мне ужасно не нравится, хотя оно и самое подходящее. Больше элементов внешности сходится. И сейчас, осознав это яснее, я почувствовал ещё большее омерзение. Пускай и знаю, что фигуры эти не были полноценными, одного факта хватило с горой.
Чёртова птица смотрит искоса мне в глаза, так будто ничего и не происходит. И не произошло. И вообще всё естественно, как это я так не понимаю? Закинув ногу на ногу и расположившись у моей головы, перелистывает книгу. На лице её проступает едва уловимая усмешка. Но я ловлю её. Ловлю и мне хочется наброситься, выдавить глаза, разодрать зубами глотку, но я не могу ничего адекватно воспринять. Я не понимаю, почему это происходит. Ведь всё, чёрт побери, так невинно начиналось. Так тепло и по-доброму.
А сейчас я, царапая деревянную перекладину, в полной растерянности и неспособности вырваться от того, что мой разум затуманен обидой и горечью, плачу и кричу, но меня никто не слушает.
Процедура отбивания других каких бы то ни было мыслей?
Хуёвая процедура.

Оказавшись на улице я, пошатываясь, запахиваюсь в рваную кофту. Незнакомая улица. Незнакомые дома. Незнакомый город. Мне совершенно некуда идти. Ноги дрожат, в глазах темнеет, на губах застыл всхлип, так и не вырвавшийся сейчас наружу. У меня нет сил. Я пытаюсь как-то сориентироваться, поставить всё своё восприятие на место, но меня жрёт жгучая обида. Та, от которой хочется просто плакать и восклицать: "За что?!".
Я не успеваю сделать и трёх шагов, прежде чем мокрый снег и земля сталкиваются с моей щекой. Туманно гляжу перед собой и снова вижу два силуэта, уходящих в сторону и даже не удосуживших меня косым взглядом.
Я тихо хмыкаю. Потому что сейчас, теряя сознание, начинаю понимать, что это действительно просто силуэты. Не люди. А я всего лишь в каком-т куске сна, в каком-то месте, далёком от родного. Только теперь совершенно обессиленный.