Сука шаман
"Ну что я могу сказать...
Эту книгу мне посоветовал в Доме воспитатель нашей стаи. Наш разговор не ладился, впрочем, это стало довольно привычно.
Когда струна разговора стала натягиваться, Николас вышел из комнаты, а после вернулся, бросив мне на диван книгу. Дэниел Киз. "Множественные уми Билли Милигана". На тот момент у меня в руках, кажется, был Моэм. Не очень люблю отвлекаться с одного чтения на другое. Взглянув на книгу, поднял взгляд на Астарта. Он немного мрачно кивнул мне: "Почитай. Я думаю, тебе должно понравиться".
Довольно смелое предположение и поспешный вывод о том, что мне должно нравиться. Я всегда заранее отношусь к таким советам с долей недоверия и подозрения. Но ладно.
Я внёс книгу в список согласно очерёдности. А на тот момент список книг, которые я намеревался прочесть, только начал формироваться. Потому Билли Милиган оказался на одной из первых позиций. Он был там после Двойника, Господина Прохарчина и Сумки с книгами, прочтение которой я как-то не очень вежливо отложил, но после исправил эту оплошность.
Пообещал, что как только до книги дойдёт очередь, я возьмусь за неё.
Очередь дошла. И я взялся.
Если бы я не писал этот очерк, а рассуждал о книге вслух, я бы сейчас сделал многозначительную паузу, которая должна вмещать в себя все те ощущения, которые остались во мне после прочтения и до сих пор ещё не угасли до конца.
Я осилил эту книгу за четыре дня. Несмотря на её довольно немалые объёмы и местами даже закрученность действий, когда хочется завыть на манер: "Когда же это кончится?". Но завыть не от того, что читать надоело, а от того, что атмосфера сопереживания главному герою активно давит на меня. И тогда сам начинаешь ощущать себя сидящим в четырёх стенах, с гложущим изнутри чувством бессилия и обречённости. Желанием умереть. В жизни, в которой не видно ни стоящего будущего, ни вразумительного настоящего. В бессмыслице потерянного времени и себя самого как личности.
Книга написана как сборник хронологический констатаций. Даже описание эмоций больше походят на факты, чем серьёзную опись переживаний, но этого, кажется, и не нужно. Достаточно знать - о чём, впрочем, предупреждает сам автор книги - что события, описанные в ней, имели место быть. А сама книга - есть сборник рассказов людей, принимавших в этом участие. Как и самого Билли Милигана, конечно.
Я переживал следом за ним всё, что происходило в его жизни: суд и прокуроров, адвокатские разборки и визиты врачей, клетки и комнаты, коридоры и улицы города, фермы и амбары, дома и леса. Я стоял посреди комнаты, глядя на разбитый цветочный горшок, содрогаясь от детского страха: "Я убил цветок". Я шёл вдоль линий электропередач как детектив, стараясь понять, откуда берётся электричество. Я сидел в библиотеках и за школьной партой. Стоял в углу и двигал оловянных солдатиков на полу пустой комнаты. Рисовал на большом холсте ночь, уволакивающую меня вдаль, и рвал эскиз оленя. В конце концов, это одна из тех книг, по прочтению которой можно твёрдо заверить себя: "Я стал на жизнь старше".
Билли Милиган - удивительный человек, жестокий эксперимент природы над которым указывает нам на то, насколько же плохо нами изучен человеческий разум и его возможности, какие стороны его нам не открыты и насколько человеческая психика хрупка, но вместе с тем могущественна.
Не вынося пауз между чтением, я читал в автобусе, на улице, на работе, не читал только перед сном, потому что не простил бы себе, если бы уснул от усталости.
К концу книги я был измотан. Но вместе с тем испытывал какой-то внутренний душевный трепет. Такой, который потянул меня читать и благодарности автора. И сердце наполнялось каким-то странным, но радостным чувством причастности к происходящему. Что и я смог разделить это.
К более конкретным впечатлениям - сам по себе Миллиган - талантливый и потрясающий человек. Из других людей (я скажу люди, не буду допускать ошибку психиатров, которые часто относятся довольно неуважительно к мелким аспектам такого (опять же не скажу, что заболевания) явления) очень близким мне показался Артур. Я разделяю большинство его взглядов и предпочтений. Читая о нём, я чувствовал родственность душ. Я очень его понимал. В частности его позицию, разделяя в своей жизни подобную. И чувство, когда даже таким людям, которых, кажется, ничто не должно сломить, хочется покончить с собой. До боли знакомо. И не поддаётся словесному описанию.
С некоторым злорадством наблюдал я за тем, как врачи терпят неудачи, вместе с тем противоречиво переживал за Милигана, неспособного наладить нормальную связь со своей семьёй. Чувствовал обречённость и потерянность в Лиме и тягу вернуться к Афинам, вместе с тем глотал вкус свободы и тонул под тяжёлым грузом волны "мнение окружающих", накрывающей с головой.
Падал. И вставал.
И терялся между тягой развалиться на куски или рвением стать сильнее.
Не думаю, что я узнал бы об этой книге без знакомства с Николасом, а потому ещё раз - теперь уже косвенно - благодарю его за то, что он мне её посоветовал. Я не пожалел ни разу."
Эту книгу мне посоветовал в Доме воспитатель нашей стаи. Наш разговор не ладился, впрочем, это стало довольно привычно.
Когда струна разговора стала натягиваться, Николас вышел из комнаты, а после вернулся, бросив мне на диван книгу. Дэниел Киз. "Множественные уми Билли Милигана". На тот момент у меня в руках, кажется, был Моэм. Не очень люблю отвлекаться с одного чтения на другое. Взглянув на книгу, поднял взгляд на Астарта. Он немного мрачно кивнул мне: "Почитай. Я думаю, тебе должно понравиться".
Довольно смелое предположение и поспешный вывод о том, что мне должно нравиться. Я всегда заранее отношусь к таким советам с долей недоверия и подозрения. Но ладно.
Я внёс книгу в список согласно очерёдности. А на тот момент список книг, которые я намеревался прочесть, только начал формироваться. Потому Билли Милиган оказался на одной из первых позиций. Он был там после Двойника, Господина Прохарчина и Сумки с книгами, прочтение которой я как-то не очень вежливо отложил, но после исправил эту оплошность.
Пообещал, что как только до книги дойдёт очередь, я возьмусь за неё.
Очередь дошла. И я взялся.
Если бы я не писал этот очерк, а рассуждал о книге вслух, я бы сейчас сделал многозначительную паузу, которая должна вмещать в себя все те ощущения, которые остались во мне после прочтения и до сих пор ещё не угасли до конца.
Я осилил эту книгу за четыре дня. Несмотря на её довольно немалые объёмы и местами даже закрученность действий, когда хочется завыть на манер: "Когда же это кончится?". Но завыть не от того, что читать надоело, а от того, что атмосфера сопереживания главному герою активно давит на меня. И тогда сам начинаешь ощущать себя сидящим в четырёх стенах, с гложущим изнутри чувством бессилия и обречённости. Желанием умереть. В жизни, в которой не видно ни стоящего будущего, ни вразумительного настоящего. В бессмыслице потерянного времени и себя самого как личности.
Книга написана как сборник хронологический констатаций. Даже описание эмоций больше походят на факты, чем серьёзную опись переживаний, но этого, кажется, и не нужно. Достаточно знать - о чём, впрочем, предупреждает сам автор книги - что события, описанные в ней, имели место быть. А сама книга - есть сборник рассказов людей, принимавших в этом участие. Как и самого Билли Милигана, конечно.
Я переживал следом за ним всё, что происходило в его жизни: суд и прокуроров, адвокатские разборки и визиты врачей, клетки и комнаты, коридоры и улицы города, фермы и амбары, дома и леса. Я стоял посреди комнаты, глядя на разбитый цветочный горшок, содрогаясь от детского страха: "Я убил цветок". Я шёл вдоль линий электропередач как детектив, стараясь понять, откуда берётся электричество. Я сидел в библиотеках и за школьной партой. Стоял в углу и двигал оловянных солдатиков на полу пустой комнаты. Рисовал на большом холсте ночь, уволакивающую меня вдаль, и рвал эскиз оленя. В конце концов, это одна из тех книг, по прочтению которой можно твёрдо заверить себя: "Я стал на жизнь старше".
Билли Милиган - удивительный человек, жестокий эксперимент природы над которым указывает нам на то, насколько же плохо нами изучен человеческий разум и его возможности, какие стороны его нам не открыты и насколько человеческая психика хрупка, но вместе с тем могущественна.
Не вынося пауз между чтением, я читал в автобусе, на улице, на работе, не читал только перед сном, потому что не простил бы себе, если бы уснул от усталости.
К концу книги я был измотан. Но вместе с тем испытывал какой-то внутренний душевный трепет. Такой, который потянул меня читать и благодарности автора. И сердце наполнялось каким-то странным, но радостным чувством причастности к происходящему. Что и я смог разделить это.
К более конкретным впечатлениям - сам по себе Миллиган - талантливый и потрясающий человек. Из других людей (я скажу люди, не буду допускать ошибку психиатров, которые часто относятся довольно неуважительно к мелким аспектам такого (опять же не скажу, что заболевания) явления) очень близким мне показался Артур. Я разделяю большинство его взглядов и предпочтений. Читая о нём, я чувствовал родственность душ. Я очень его понимал. В частности его позицию, разделяя в своей жизни подобную. И чувство, когда даже таким людям, которых, кажется, ничто не должно сломить, хочется покончить с собой. До боли знакомо. И не поддаётся словесному описанию.
С некоторым злорадством наблюдал я за тем, как врачи терпят неудачи, вместе с тем противоречиво переживал за Милигана, неспособного наладить нормальную связь со своей семьёй. Чувствовал обречённость и потерянность в Лиме и тягу вернуться к Афинам, вместе с тем глотал вкус свободы и тонул под тяжёлым грузом волны "мнение окружающих", накрывающей с головой.
Падал. И вставал.
И терялся между тягой развалиться на куски или рвением стать сильнее.
Не думаю, что я узнал бы об этой книге без знакомства с Николасом, а потому ещё раз - теперь уже косвенно - благодарю его за то, что он мне её посоветовал. Я не пожалел ни разу."