Сука шаман
"Если мы по очереди пройдёмся по одной и той же улице, то впечатления у каждого после останутся совершенно разные, как и то, что каждому из нас удалось увидеть. Достаточно будет сказать, что я смотрю на мир по-другому.
В книжном магазине - первом, в который я сегодня зашел для сбора очередной посылки в типичном своём жанре - мне попалась маленькая продавщица-консультант. Она была миниатюрной, точно куколка, и постоянно скромно и неловко улыбалась. Когда я спросил её о Лавкрафте, она, помявшись, ответила: "Это такая игра...?"
- Нет, - сказал я, - Это писатель такой, - но несмотря на это, я был очарован этой застенчивостью.
Я мог бы поискать сам, конечно. Этим я потом и занялся, но поиски мои не привели к успеху.
Выходя с работы, Сон сказал, что если я пойду в книжный, то дома мы окажемся не раньше, чем через два часа. Я возразил. Мы поспорили.
Не найдя книги, я захватил одну из просто приглянувшихся, и посетил ещё два книжных. Такое ощущение, что Лавкрафта кто-то съел. Везде. Куда бы я ни пришёл - его попросту не было. Он пропал.
И кому может понадобиться столько Говарда? Я негодовал. Совсем недавно я видел сборники. Теперь не мог найти даже жалкой карманной книжки.
Убил уже полтора часа. Сон посмеивался, пока я направлялся в четвёртый магазин.
Проспект. Лучше всего мне по нему бродится в относительной темноте. Когда меньше возможности разглядывать людей. У меня очень въедчивый взгляд. Я пристально всматриваюсь в окружение, в мелочи, прощупываю энергетический фон - всё это по умолчанию.
Я не смог спокойно пройти мимо компании подростков, играющих на гитаре. Этакие Воронежские артисты псевдо-арбата. Мне показалось, что одного из них я знаю. Он стоял, протягивая шляпу для монеток мимо проходящим людям. И когда я припомнил его лицо, меня перекосило. В памяти сразу всплыли воспоминания самого неприятного рода. В груди затрепетало отвращение, черты лица невольно искривились. И вот в моих глазах эта компания людей превратилась в ту, в которой мне самому "посчастливилось" побывать года четыре назад.
Мне стало мерзко. Я видел, как лица этих незнакомых мне людей кривятся в моём сознании и мне начало казаться, что я... действительно их знаю. Что это те самые люди.
Я вспомнил всё до каждой мелочи. Каждое сказанное ими слово. Каждый поступок.
Как глубоко в такие моменты я ненавижу людей.
Гуляя по улице, Сон в первую очередь увидит птиц, облака, деревья и клумбы, красивые архитектурные достопримечательности, воздушные шарики и цветы.
Я увижу грязь, мусор, попрошаек и людей. Каждого человека из них, которые только попадёт в поле моего зрения. Достаточно широкое, к сожалению, поле.
В четвёртом магазине, порядком отчаявшись, я трижды обошёл полки, а на последнем круге наткнулся взглядом на две, совершенно одинокие, последние карманные книжки Лавкрафта. И обе же забрал.
Просто ужас какой-то. Я успел найти абсолютно все книги, которые у меня в списке на очереди. Кроме Говарда, конечно.
На кассе, в ожидании своей очереди, зацепился взглядом за девушек, стоящих в стороне у полок. Я уже говорил, что я за всё взглядом цепляюсь...
Одна из девушек вертела в руке Рея Брэдбери - Вино из одуванчиков. Рядом стоял мужчина. Старше. Значительно. Хотя и не пожилой. Я дал бы ему сорок - не меньше.
- А скачать не можешь что ли? - ворчал он. Потом начал разглагольствовать что-то, что я откровенно пропустил мимо ушей до тех пор, пока не заговорила девушка.
- А в каком жанре? Какой стилистики? - голос её звучал так, точно она хотела не только упрекнуть, но и блеснуть чем-то.
- Жанр? Этот жанр называется бред сумасшедшего, - в этот момент мне захотелось развернуться и огрести его чем-нибудь по голове. К сожалению, на тот момент у меня были бумажные карманные книги. Сборник сочинений тут был бы очень кстати.
Если Брэдбэри - или что он имел ввиду, покуда она продолжала вертеть книгу - это бред сумасшедшего, тогда я не знаю слов, способных дать описание той литературе, что читаю я.
- Нужно проявлять уважение к литературе! - в каком-то слабой отчаянии, сдавая позиции, парировала девушка, но к тому моменту я уже развернулся и вышел в дверь.
В маршрутку сел за двадцать минут до окончания спора. Сон посмеивался, говоря, что мы сели на маршрут, идущий в объезд. Я только закатил глаза. Да, мы ни на что не спорили, но ему будет достаточно и этой победы, чтобы порадоваться.
В маршрутку вошла цыганка с двумя детьми.
Я. Не люблю. Цыган.
Я. Не расист.
У них. Ужасная. Энергетика.
Да, я ещё ни разу в жизни не повстречал нормального цыгана. Ни одного.
Женщина села с мальчиком на руках. А дочка, судя по всему, запрыгнула на колени к... совершенно незнакомой женщине.
Я еле сдержался, чтобы громко не фыркнуть и не отпустить едких комментариев. А что забавно - женщина её не прогнала, даже рукой придерживала, но на лице её отражалось то ещё отвращение. А когда девочка пересела на освободившееся место, женщина пригрозила ей кулаком.
Я снова с трудом смолчал.
Мы вышли вместе с ними на одной остановке. Я шёл позади и вглядывался в девочку, которая мне смутно кого-то напоминала. И брови мои хмурились всё больше, как только я начинал осознавать яснее.
Ну конечно!
Та девчонка, которая подходила ко мне и Сиру в кафе, попрошайничая.
Система такая. Мать с сыном стоят на улице и ждут. Девчушка заходит в кафе и подходит к каждому столику с театрально расширенными глазками и отрепетированным: "Дайте денюжку, я бы смогла себе хлебушка купить".
О, вы серьёзно?
А в дом я вошёл за три минуты до полноценных двух часов. Так что я победил.
Ха."
В книжном магазине - первом, в который я сегодня зашел для сбора очередной посылки в типичном своём жанре - мне попалась маленькая продавщица-консультант. Она была миниатюрной, точно куколка, и постоянно скромно и неловко улыбалась. Когда я спросил её о Лавкрафте, она, помявшись, ответила: "Это такая игра...?"
- Нет, - сказал я, - Это писатель такой, - но несмотря на это, я был очарован этой застенчивостью.
Я мог бы поискать сам, конечно. Этим я потом и занялся, но поиски мои не привели к успеху.
Выходя с работы, Сон сказал, что если я пойду в книжный, то дома мы окажемся не раньше, чем через два часа. Я возразил. Мы поспорили.
Не найдя книги, я захватил одну из просто приглянувшихся, и посетил ещё два книжных. Такое ощущение, что Лавкрафта кто-то съел. Везде. Куда бы я ни пришёл - его попросту не было. Он пропал.
И кому может понадобиться столько Говарда? Я негодовал. Совсем недавно я видел сборники. Теперь не мог найти даже жалкой карманной книжки.
Убил уже полтора часа. Сон посмеивался, пока я направлялся в четвёртый магазин.
Проспект. Лучше всего мне по нему бродится в относительной темноте. Когда меньше возможности разглядывать людей. У меня очень въедчивый взгляд. Я пристально всматриваюсь в окружение, в мелочи, прощупываю энергетический фон - всё это по умолчанию.
Я не смог спокойно пройти мимо компании подростков, играющих на гитаре. Этакие Воронежские артисты псевдо-арбата. Мне показалось, что одного из них я знаю. Он стоял, протягивая шляпу для монеток мимо проходящим людям. И когда я припомнил его лицо, меня перекосило. В памяти сразу всплыли воспоминания самого неприятного рода. В груди затрепетало отвращение, черты лица невольно искривились. И вот в моих глазах эта компания людей превратилась в ту, в которой мне самому "посчастливилось" побывать года четыре назад.
Мне стало мерзко. Я видел, как лица этих незнакомых мне людей кривятся в моём сознании и мне начало казаться, что я... действительно их знаю. Что это те самые люди.
Я вспомнил всё до каждой мелочи. Каждое сказанное ими слово. Каждый поступок.
Как глубоко в такие моменты я ненавижу людей.
Гуляя по улице, Сон в первую очередь увидит птиц, облака, деревья и клумбы, красивые архитектурные достопримечательности, воздушные шарики и цветы.
Я увижу грязь, мусор, попрошаек и людей. Каждого человека из них, которые только попадёт в поле моего зрения. Достаточно широкое, к сожалению, поле.
В четвёртом магазине, порядком отчаявшись, я трижды обошёл полки, а на последнем круге наткнулся взглядом на две, совершенно одинокие, последние карманные книжки Лавкрафта. И обе же забрал.
Просто ужас какой-то. Я успел найти абсолютно все книги, которые у меня в списке на очереди. Кроме Говарда, конечно.
На кассе, в ожидании своей очереди, зацепился взглядом за девушек, стоящих в стороне у полок. Я уже говорил, что я за всё взглядом цепляюсь...
Одна из девушек вертела в руке Рея Брэдбери - Вино из одуванчиков. Рядом стоял мужчина. Старше. Значительно. Хотя и не пожилой. Я дал бы ему сорок - не меньше.
- А скачать не можешь что ли? - ворчал он. Потом начал разглагольствовать что-то, что я откровенно пропустил мимо ушей до тех пор, пока не заговорила девушка.
- А в каком жанре? Какой стилистики? - голос её звучал так, точно она хотела не только упрекнуть, но и блеснуть чем-то.
- Жанр? Этот жанр называется бред сумасшедшего, - в этот момент мне захотелось развернуться и огрести его чем-нибудь по голове. К сожалению, на тот момент у меня были бумажные карманные книги. Сборник сочинений тут был бы очень кстати.
Если Брэдбэри - или что он имел ввиду, покуда она продолжала вертеть книгу - это бред сумасшедшего, тогда я не знаю слов, способных дать описание той литературе, что читаю я.
- Нужно проявлять уважение к литературе! - в каком-то слабой отчаянии, сдавая позиции, парировала девушка, но к тому моменту я уже развернулся и вышел в дверь.
В маршрутку сел за двадцать минут до окончания спора. Сон посмеивался, говоря, что мы сели на маршрут, идущий в объезд. Я только закатил глаза. Да, мы ни на что не спорили, но ему будет достаточно и этой победы, чтобы порадоваться.
В маршрутку вошла цыганка с двумя детьми.
Я. Не люблю. Цыган.
Я. Не расист.
У них. Ужасная. Энергетика.
Да, я ещё ни разу в жизни не повстречал нормального цыгана. Ни одного.
Женщина села с мальчиком на руках. А дочка, судя по всему, запрыгнула на колени к... совершенно незнакомой женщине.
Я еле сдержался, чтобы громко не фыркнуть и не отпустить едких комментариев. А что забавно - женщина её не прогнала, даже рукой придерживала, но на лице её отражалось то ещё отвращение. А когда девочка пересела на освободившееся место, женщина пригрозила ей кулаком.
Я снова с трудом смолчал.
Мы вышли вместе с ними на одной остановке. Я шёл позади и вглядывался в девочку, которая мне смутно кого-то напоминала. И брови мои хмурились всё больше, как только я начинал осознавать яснее.
Ну конечно!
Та девчонка, которая подходила ко мне и Сиру в кафе, попрошайничая.
Система такая. Мать с сыном стоят на улице и ждут. Девчушка заходит в кафе и подходит к каждому столику с театрально расширенными глазками и отрепетированным: "Дайте денюжку, я бы смогла себе хлебушка купить".
О, вы серьёзно?
А в дом я вошёл за три минуты до полноценных двух часов. Так что я победил.
Ха."